Необычное письмо поступило в начале 1989 года в Куйбышевскую областную контору Государственного банка СССР. Его автор Александр Николаевич Казановский, сын Николая Станиславовича Казановского, того самого, который в 1920 году решением Иркутского губернского ревкома был назначен Заведующим поездом с золотым запасом Республики. В своем письме он приводит воспоминания отца как непосредственного участника спасения золотого запаса России, который впоследствии проработал всю свою трудовую жизнь в системе Государственного банка.

"Мой отец, - писал Александр Николаевич, - был среди первых банковских служащих, насильно эвакуированных в Сибирь правительством КОМУЧа, которые подали заявления Сибревкому о полном признании Советской власти и желании работать с ней, что явилось примером для тех, кто принял затем участие в эпопее с "золотым эшелоном".

По материалам этого письма В.А. Данилин, тогда недавно назначенный управляющим областной конторой Госбанка, а в настоящее время - начальник Главного управления Банка России по Самарской области, распорядился активизировать работу по поиску новых исторических материалов, связанных с теми героическими событиями, и увековечиванию памяти банковских работников, принявших в них участие. Вот что удалось выяснить.

4-6 октября 1918 года дивизии 1-й и 4-й армий Советской республики вели бои на подступах к Самаре, находившейся под властью опиравшегося на штыки чехословацких войск КОМУЧа*. Комитет этот, названный впоследствии "демократической контрреволюцией", сам очутившийся между "красным" и "белым" жерновами, состоял преимущественно из членов партии социалистов-революционеров. К нему примкнули также те, кто противился оголтелой непримиримости двух главных противоборствующих сторон. Так, финансовый совет при КОМУЧе возглавил тогдашний управляющий Самарской конторой Народного банка РСФСР А.К. Ершов, занявший пост руководителя задолго до революции. Именно в Самаре хранился в то время золотой запас Российской империи, который 7 августа 1918 года был захвачен у большевиков в Казани войсками КОМУЧа и чехословацкого корпуса под командованием полковника В.А. Каппеля. Однако в связи с наступлением красных в конце сентября было принято решение вывезти золото в Сибирь.

Служащие Самарской конторы были объявлены мобилизованными и отправлены с эвакуируемыми ценностями.

Можно ли было отказаться? Едва ли. Вот что писал в своих воспоминаниях бывший управляющий Казанским отделением Народного банка РСФСР П.А. Марьин о том времени: "рассуждать, а тем более не повиноваться нельзя было. Случалось, что некоторые пытались не являться на службу, но таких разыскивали в городе и приводили силой".

В сложившейся ситуации банковским служащим приходилось руководствоваться профессиональной этикой и прилагать силы к тому, чтобы золотой фонд, принадлежащий Российскому государству, оставался во время Гражданской войны неприкосновенным и достался той власти, которая окончательно утвердится в стране. Но подобный взгляд выразить вслух было нельзя, так как расправы с инакомыслящими следовали незамедлительно как со стороны красных, так и со стороны белых.

В одном из поездов, увозивших золото на Восток, находился старший контролер Самарской конторы Народного банка Николай Станиславович Казановский. Его отец, железнодорожный фельдшер, умер рано, матери пришлось поднимать большую семью из шести детей, среди которых Николай был старшим. Николаю Станиславовичу удалось получить только начальное образование, в 1901 году он устроился писцом в Самарской конторе Государственного банка. В 1916 году, будучи уже женатым, сдал экстерном экзамены за курс реального училища. Во время сопровождения им ценного груза в Самаре оставались жена-учительница с шестилетним сыном.

13 октября 1918 года золотой запас был доставлен в кладовые Омского отделения Государственного банка и перешел под "юрисдикцию" адмирала А.В. Колчака. Самарцы - Н.Кулябко, М.Гайский, В.Самоделкин, В.Челноков, П.Вещин - были оставлены для работы в отделении банка. Н.С. Казановский, сначала отправленный в трехмесячную командировку в Павлодар, вновь вернулся в Омск в феврале 1919 года и был назначен старшим бухгалтером Омского отделения Государственного банка.

О должном контроле за наличием ценностей на тот момент говорить сложно. Только в мае 1919 года банковским служащим удалось провести первую после захвата в Казани золотого запаса проверку его наличия. Было вскрыто и пересчитано более 10 350 мест (упаковок ценностей) на сумму в 583 миллиона рублей. По мнению некоторых исследователей, казанская "добыча" оценивалась в 645,4 миллиона рублей [3], вес ее составлял более 30 000 пудов. Такие же цифры указывал бывший помощник министра финансов России В.Новицкий [5]. Споры о количестве пропавшего золота ведутся до сих пор.

В середине 1917 года в Мелекесскую уездную контору Государственного банка на должность счетчика денег приняли местного жителя из крестьян села Лесная Хмелевка Петра Вещина. В июне 1918 года уездный финотдел срочно командировал его с ценностями банка в Симбирск, а потом - в Казань. Пришлось сопровождать золотой запас страны и в Сибирь. В июле в занятом учредиловцами Мелекессе по доносу арестовали его 19-летнего сына Василия - писца местного казначейства. Юношу пытали, а потом зверски убили за то, что он не мог сказать, куда с ценностями банка уехал отец.

В Омске через руки Петра Никифоровича Вещина прошли при переучете миллионы золотых монет многих стран мира. Вчерашнего крестьянина окружали мешки и ящики, полные драгоценного металла, в то время как за свою сорокалетнюю жизнь он не имел в собственном кармане ни одной золотой монеты. Петр Вещин вел счет золота под надзором тех, кто был заодно с убийцами его сына. Впрочем, в то время он еще не знал об этом страшном событии.

Прием проверенных ящиков вел кассир Борис Челноков. В его служебном формуляре числилось девять лет службы в Самарской конторе, хотя еще с юности он мечтал стать художником. После шестого класса гимназии Борис поступил в Пензенское художественное училище. Высокая плата за учение не позволила завершить образование. В 1909 году начал службу в Самарском отделении Государственного банка. В Омске Челноков тайно вел учет ценностей, хотя это могло ему стоить жизни. Ведь совсем недавно бывшего контролера Казанского отделения Госбанка Ф.И. Гусева ночью забрали в контрразведку. Больше его никто не видел. Прошел слух: "Какой-то блокнотик искали..."

А золото между тем убывало. Колчак принял решение использовать часть золотого запаса для финансирования военных поставок. Из источников, имеющих в основе архивные данные, известно, что из кладовых Омского отделения Государственного банка золото изымалось крупными партиями 6 раз и направлялось во Владивосток для последующей пересылки в Японию, Францию, Великобританию и США. В справке, составленной в июне 1921 года Народным комиссариатом финансов РСФСР, указывается, что за период правления адмирала Колчака золотой запас России сократился на 235,6 миллиона рублей, или на 182 тонны [4].

Учетом ценностей занимался также самарский бухгалтер Михаил Гайский. В семье самарского мещанина Акима Гайского Михаил был шестым ребенком. Окончил только городскую начальную школу, пришлось идти работать младшим служителем почтово-телеграфной конторы. Вскоре умерли родители, и старшие братья и сестры взяли на себя заботу о младших. Жена-учительница помогла Михаилу подготовиться к сдаче в 1914 году экзаменов экстерном за курс гимназии. Двадцативосьмилетнему отцу семейства с двумя детьми благодаря аттестату зрелости удалось стать помощником бухгалтера в Самарской конторе Государственного банка.

К осени 1919 года войска Восточного фронта Красной Армии пробились за Урал, вышли на просторы Западной Сибири, рвались к Омску. Не помогла адмиралу Колчаку помощь Антанты. 31 октября 1919 года по распоряжению адмирала золотой запас был вывезен из Омского отделения Государственного банка и погружен в вагоны, которые под усиленной охраной офицерского состава готовились к отправке. Эшелон с золотом и штабной поезд с "белым правительством" двинулись 12 ноября в сторону Иркутска. Это произошло за два дня до того, как в Омске установилась Советская власть.

Эшелон с золотом под номером "Литер Д" состоял из 40 вагонов и должен был следовать из Омска во Владивосток. При этом в 12 вагонах находились охрана и сопровождающий персонал. Правительство было твердо уверено, что золото удастся вывезти за границу. Еще 4 ноября Министерство путей сообщения белогвардейского правительства дало распоряжение по линии Омской, Томской, Забайкальской и Китайско-Восточной железных дорог беспрепятственно пропускать поезд "Литер Д" до самой восточной границы России. Среди сотрудников Государственного банка, сопровождавших золотой запас, все те же самарцы - Казановский, Челноков, Вещин, Гайский. Проездные документы были им выданы до Владивостока [4]. Штабной поезд А.В. Колчака и поезд с золотым запасом двигались крайне медленно. Железнодорожные станции и полустанки были забиты эшелонами с чехословацкими войсками и вагонами с ранеными. Высланный вперед бронепоезд расчищал дорогу чехословакам, которые держали железную дорогу под контролем, пропуская прежде всего свои эшелоны. И только в конце декабря 1919 года штабной поезд и поезд с золотом прибыли на станцию Нижнеудинск.

Власть утекала из рук адмирала Колчака. 5 января 1920 года в Иркутске произошел переворот и город был захвачен эсеро-меньшевистским Политическим центром. Колчак подписал приказ о передаче поезда с золотым запасом под охрану чехословацких вооруженных сил. После чего состав находился под смешанной охраной эсеровского Политцентра и чехов. Однако уже в январе чешское командование выдало Колчака эсеровскому Политцентру, который затем буквально через несколько дней передал и власть в Иркутске, и адмирала Колчака большевикам. Чехословаки, в свою очередь, передали большевистскому ревкому оставшийся в наличии золотой запас в обмен на гарантии беспрепятственной эвакуации корпуса из России. В передаче Иркутскому ревкому более 21 тысячи пудов золота и семи вагонов серебряной монеты, проходившей в обстановке тревожной неопределенности, участвовали банковские работники Арбатский, Кулябко и Казановский. 17 марта Советское правительство распорядилось возвратить золотой запас в Казань. Ответственным за его доставку Иркутский ревком назначил уполномоченного Особого отдела ВЧК при 5-й армии А.А. Косухина. Поезд с золотым запасом сопровождала группа опытных финансовых работников, отобранных Иркутским ревкомом и утвержденных Сибревкомом. Заведующим поездом утвердили Н.С. Казановского, его заместителем - М.А. Гайского, кассиром - Б.Н.Челнокова, сотрудником - П.Н. Вещина. Получив полномочия от Иркутского губфинотдела, они отвечали за целостность и сохранность золотого запаса и обеспечивали проверку и пересчет ценностей в случае необходимости. Охрану поезда поручили батальону 262-го Красноуфимского полка 30-й стрелковой дивизии 5-й армии (командир Н.Паначев).

20 марта 1920 года поезд особого назначения ? 10950 из нескольких составов вышел из Иркутска. Первым шел эшелон, состоявший из тринадцати тяжелогрузных (пульмановских) вагонов с ценностями, двух вагонов с караулом (147 человек) и одного хозяйственного вагона - с кухней и продуктами. В одном перегоне за ним шел второй состав, состоявший из семи вагонов охраны, а также штабного (спального), санитарного и хозяйственного вагонов.

Поезд шел по Сибирской магистрали, по местам, где вчера шли бои. Трудно было с топливом, продовольствием. Дорога подвергалась налетам банд. Приходилось принимать меры к сохранению секретности и дезинформации о назначении поезда. Пассажирского сообщения еще не было, поэтому эшелоны на каждой станции осаждали толпы людей. Требовались самые энергичные меры, чтобы не допустить к вагонам посторонних. Караулы несли службу у пулеметов, установленных на площадках паровозов, вагонов, часто меняясь из-за суровых морозов. Движение ночью ограничивалось скоростью не более десяти верст в час. Банковские работники три раза в сутки, невзирая на морозы и непогоду, проверяли исправность пломб и печатей на вагонах с ценным грузом, вместе с бойцами охраны переправляли вручную вагоны по одному через мост на реке Ия и переправы по льду на реках Бирюса и Уда.

"Расчистка железнодорожных путей от снега, - так описывает то, что пришлось пережить в эти дни, в своем письме А.Н. Казановский, - бесконечные тревожные ночи, когда охрана поезда выстрелами отгоняла неизвестных лиц, пытавшихся вскочить на площадки вагонов, преодоление разрушенных белыми бандами ж.д. путей и мостов".

О прохождении каждой значительной станции А.Косухин, Н.Казановский и комиссар поезда Дидюк сообщали шифром по телеграфу в Совнарком, Наркомфин РСФСР и в Иркутский ревком.

"Не все гладко было и в самом эшелоне, - продолжает А.Н. Казановский. - Среди красноармейцев охраны, состоявшей из сибиряков, начали проявляться нездоровые местнические настроения в недопущение увоза золота из Сибири в Россию, где оно якобы снова попадет в руки белых".

На станции Ачинск караул красноуфимцев был сменен двумя батальонами 1-го полка дивизии имени III Интернационала (командир полка Иштван Варга). Ядром этого полка при его формировании в январе 1920 года был партизанский отряд Мате Залки, созданный из бывших солдат австро-венгерской армии, бежавших из лагерей военнопленных под Красноярском. Мате Залка в сопровождении золотого эшелона командовал одной из рот интернационалистов, охраняя достояние Советской Республики. Казановский, Гайский и Челноков помогали интернационалистам в освоении русского языка.

Все сопровождавшие поезд очень ответственно несли службу, приходилось все время быть начеку. Военные коменданты станций и работники транс-ЧК часто предупреждали о нападении банд на поезда. Не исключалась возможность вражеской слежки за поездом. При проходе одной из станций перед паровозом грузового эшелона кем-то была переведена стрелка на занятый путь. Экстренное торможение предотвратило аварию, но не обошлось без ранений и травм у часовых, сброшенных на землю с площадок вагонов. Травму ноги получил и Казановский. Перед Самарой на эшелон ночью совершил налет конный казачий отряд. Атака была отражена пулеметчиками охраны. В Самаре 29 апреля золотой эшелон задержался на несколько часов: производилась перекатка паровозом каждого вагона через железнодорожный мост на реке Самаре. Он был восстановлен после его подрыва отступавшими белочехами.

Техническая служба дороги предупредила об ограничении нагрузки. Роты интернационалистов прикрыли зону от вокзала, через мост и по дамбе до Казачьего переезда. Работники банка и Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) все эти часы несли службу у грузовых вагонов с ценностями.

...А в одной-двух верстах от вокзала жили семьи Казановского, Гайского и Челнокова, о которых они ничего не знали более полутора лет.

7 мая 1920 года в кладовые Казанского отделения Народного банка РСФСР были сданы ящики с ценностями на сумму около 410 миллионов рублей. Советскому государству была возвращена значительная часть золотого запаса Российской империи. О выгрузке золота по всей форме был составлен акт. В нем говорилось:

"Разгрузка вагонов на станции Казань и приемка ящиков с золотым запасом началась утром 4 мая 1920 года. При наружном осмотре каждого вагона с золотым запасом все имевшиеся на вагонах пломбы, замки и затворы, а равно стенки, крыши и дно вагонов оказались в полной исправности. Количество ящиков с золотом, как во всех вагонах, так и в каждом в отдельности, оказалось в полном соответствии".

Н.С. Казановский подготовил отчет Наркомфину по финансовой линии. В начале июня чекиста А.Косухина вызвали в Москву. Его принял В.И. Ленин. Председатель Совнаркома РСФСР обстоятельно расспрашивал об условиях транспортировки золотого запаса и людях, сопровождавших поезд особого назначения.

К концу мая всех участников сопровождения эшелона направили к местам прежней службы. Они были снабжены документами о выполнении специального задания Наркомфина. В делах о золотом эшелоне остались их расписки с обязательством о неразглашении сведений об участии в проведенной операции государственного значения. Лишь в 30-х годах в личном листке по учету кадров Н.Казановского появляется запись: "С 16.03 по 21.05.1920. Заведующий поездом особого назначения Республики. Все они были молоды: Б.Челнокову - тридцать лет, М.Гайскому - тридцать четыре, Н.Казановскому - тридцать семь, П.Вещину - сорок один год. Впереди была большая жизнь. В ней надо было найти свое место".

***

Вот как сложилась дальнейшая судьба банковских служащих - участников описанных выше событий.

19 декабря 2008 года исполнилось 125 лет со дня рождения Н.С. Казановского, который все годы жизни после окончания Гражданской войны отдал работе в учреждениях Госбанка в Самаре (Куйбышеве). Лишь однажды в его банковском стаже случился перерыв, когда на работу в контору был принят главным бухгалтером Ф.И. Громов, женатый на сестре Н.С. Казановского. Служба родственников в одном отделении не допускалась, потому Николаю Станиславовичу на полтора года пришлось перевестись бухгалтером в Селькредсоюз. На всех местах службы он отличался добросовестным, высококвалифицированным отношением к делу, ему были присущи принципиальные решения сложных финансовых вопросов. Он деятельно участвовал в подготовке молодых специалистов для Государственного банка СССР. Николай Станиславович был наделен аналитическим умом, он любил свою работу, вкладывал в нее сердце и душу. Был одаренным человеком: любил и понимал музыку, хорошо пел, рисовал, писал стихи. Увлекался игрой в шахматы, изучал теорию шахматной игры.

На пенсию вышел в феврале 1949 года, за четыре месяца до своей кончины. Тяжело болея туберкулезом в последние годы жизни, оставался жизнедеятельным и оптимистичным до последних дней жизни.

Борис Николаевич Челноков свою семью в Самаре не нашел - жена с девочками уехала в город Ревель. Советская Россия заключила мирный договор с Эстонией, и ее уроженцам, оказавшимся на советской территории, предоставлялось право возвращения в родные места. До 1924 года Б.Н. Челноков работал на строительстве железной дороги в Сестрорецке под Петроградом, а потом - снова кассиром в Самарской конторе Госбанка СССР. Свою любовь к живописи он сумел реализовать в 1937-1940 годах, когда работал художником клуба "Медсантруд". Однако наступившая война заставила его вернуться в банк, где он и работал до самой смерти. Умер он в апреле 1943 года.

Петр Никифорович Вещин о гибели сына узнал только после возвращения из Казани. В банк во избежание лишних расспросов снова работать не пошел, начал крестьянствовать. В голодном 1921 году со всей семьей выехал в Сибирь, в дороге заболел тифом, умер и похоронен на безвестной станции, не доезжая Омска. Только через год семья возвратилась в родные места. Подросшие сыновья начали работать на Мелекесской льнопрядильной фабрике. Ни они, ни внуки ничего не знали об "одиссее" своего отца и деда.

Михаил Акимович Гайский в августе 1920 года вместе с женой-учительницей поступил на медицинский факультет Самарского государственного университета. Это были тяжелые, голодные годы учебы, трудного существования семьи с двумя детьми на мизерные студенческие стипендии и грошовый случайный заработок во время каникул. Велико было желание отдать себя медицине. "Принимаю на себя обязательство прослужить по окончании университета в любом месте республики", писал в одном из своих заявлений М.А. Гайский.

Сотни и сотни больных и раненых прошли в годы Великой Отечественной войны лечение в эвакогоспитале ? 2993, который возглавлял майор медицинской службы М.А. Гайский. Сотни юношей и девушек подготовил для народного здравоохранения в Касимовском медицинском училище Рязанской области опытный врач и педагог Михаил Акимович Гайский после войны. Он пережил всех своих земляков-спутников по сопровождению золотого эшелона, умер и похоронен в г. Касимове в 1967 году.

Много лет минуло с тех пор, некоторые моменты этой истории стали забываться, другие - ждут своего часа в архивных фондах. Благодаря помощи местных краеведов Н.Т. Евстропова и А.Г. Каревской удалось выяснить места захоронения активных участников сопровождения "золотого эшелона". 10 августа 1989 года по решению Совета трудового коллектива Куйбышевского областного управления Госбанка СССР на могилах двоих самарцев - Н.С. Казановского и Б.Н. Челнокова, похороненных на городском кладбище, были установлены обелиски. Проведен памятный митинг.

Участники спасения золотого запаса России не получили наград за свой подвиг. Но их непростые судьбы явили собой яркий пример ответственности и профессионализма, беззаветного служения долгу, верности избранному делу в любой тяжелой ситуации. Делу, ставшему смыслом существования и самой жизни, о чем впоследствии так искренне и образно выразился в одной из анкет Николай Станиславович Казановский: "Исключительно работал по Государственному банку".

Источники

1. А.Кладт, В.Кондратьев. Быль о "золотом эшелоне". М.,1962.

2. Н.Евстропов. Золотой эшелон// Волжская коммуна. 6 октября 1989 года. ? 230.

3. А.Гак. Гражданская война и золотой запас России// Наука и жизнь. 2001. ? 9.

4. М.Лапидус, Ю.Головин. Судьба золотого запаса царской России// Интернет-журнал "Вестник" www.vestnik.com, ? 23-24 (230-231), 1999.

5. W.J. Novitsky. Russian gold fund adventures and present status// New York Times. 1920. July 4.

Материал подготовлен Главным управлением Банка России по Cамарской области