| Например, Медный банк |
Российские банки в Первой мировой войне (1914 - 1917)По состоянию на начало 1914 г. в России существовали частные банки (городские, земские, акционерные коммерческие, общества взаимного кредита) и учреждения государственного кредита, в первую очередь сберегательные кассы. На долю частного сектора приходилось почти 2/3 общей суммы вкладов и текущих счетов кредитно-финансовой системы империи. Наибольшую роль среди частных играли петербургские акционерные банки, тогда как значение московских, прибалтийских и тем более провинциальных уже в 1914 г. было невелико. Из столичных банков наибольшее число операций выполнялось 9 крупнейшими: Петербургский Международный, Русский для Внешней торговли, Азовско-Донской, Русско-Азиатский, Петербургский Частный, Русский торгово-промышленный, Сибирский торговый, Петербургский учетный и ссудный, Волжско-Камский. 1 августа 1914 г., через месяц после начала Первой мировой войны, Германия объявила войну Российской империи, и наша страна вынуждена была участвовать в этом страшном конфликте, доселе не имевшем аналогов в истории. Ни одна отрасль народного хозяйства не осталась в стороне от помощи фронту, включая и кредитно-финансовые организации. Войну российские частные банки встретили в весьма тяжелом положении. На протяжении первого полугодия 1914 г. по стране периодически прокатывались словно из ничего рождавшиеся паники, в ходе которых по умам разносилась весть о «крайней неустойчивости» русского банка. В результате кредитные организации стремительно теряли вкладчиков. Наиболее впечатляет паника, инспирированная в начале июля, непосредственно после событий в Сараево (убийство эрцгерцога Франца Фердинанда 28 июня, послужившее поводом к эскалации конфликта). Всего за месяц, с 1 по 31 июля, вкладчики изъяли из частных банков 225 млн. руб., уменьшив совокупный размер депозитов до 1.814 млн. руб. Многие банки не сумели удовлетворить требования всех вкладчиков, что усилило панику и спровоцировало масштабный банковский кризис, достигший пика к 1 августа, когда Германия объявила войну России. Последствия оттока вкладов усугублялись мораторием, наложенным Францией с начала войны на российские авуары во французских банках, а также разрывом прежних внешнеэкономических связей. Капиталы русских банков находились до войны под существенным влиянием со стороны французского, бельгийского и германского капитала, однако с началом боевых действий прежние партнерские связи порвались, и русские банки оказались жестко привязаны к Англии как единственно возможному партнеру. Государственному Банку, в начале века вобравшему в себя функции «банка банков» (центробанка), в условиях военного времени пришлось экстренно оказывать помощь частным банкам путем переучета векселей и выдачи ссуд под ценные бумаги; всего банковский сектор получил от Госбанка 425 млн. руб. Только к октябрю кредитные организации стали восстанавливать утраченные позиции. Отчасти это объяснялось и тем, что вкладчики вновь потянулись в банки со своими деньгами. Однако по состоянию на 1 ноября 1914 г. последствия паники были еще хорошо видны: общий размер депозитов достиг 2.027,4 млн. руб., что на 11,6 млн. ниже той суммы, которой располагали банки 1 июня. Стремительное сокращение оборота банков в первый месяц войны почти на четверть миллиарда привело к уменьшению вексельного портфеля. Портфель значительно ухудшил свое качество (в частности, из оборота почти полностью оказались выведены доброкачественные торговые векселя), отчего утратил свое прежнее значение на весь остальной период до конца войны. Кроме того, созидательной деятельности банков препятствовала печать, способствовавшая формированию отрицательного имиджа у кредитных организаций. Например, пресса «заметила» участие банковского капитала в индустриальном секторе лишь в разгар войны. Между тем, за период 1908—1913 гг. финансирование промышленности банками составило в совокупности 700 млн. руб., и к 1914 г. почти все частные предприятия страны (в первую очередь крупнейшие) в той или иной степени находились под влиянием банков. Но газеты и журналы ради сенсации преподнесли этот факт как недавнее событие. Разогревая страсти, печать старалась выдать активную работу кредитных организаций на нужды фронта за планы по «закабалению» российской промышленности. Так, «Новый экономист» писал в 1916 г.: «Наши банки до известной степени из «коммерческих» превратились в «промышленные», т.е. финансирующие промышленность... Банки стали строить железные дороги, сооружать фабрики и заводы, в руках банков оказались акции почти всех наших промышленных предприятий, а вместе с тем и сами предприятия. Банки стали торговать хлебом и сахаром, нефтью и углем, железом, медью, хлопком, шерстью и т.д. и т.п. Банки стали синдицировать промышленность и сами объединяться в синдикаты. Сосредоточив в своих руках громадные капиталы, банки, естественно, оказались в роли хозяев всей нашей промышленности». Естественно, дезинформация пугала общественность ничуть не меньше, чем слухи о неустойчивости русских банков. А недоверие к банкам препятствовало нормальной работе кредитно-финансовой системы в условиях военного времени. Любопытно, что до 1916 г. российские кредитные организации были почти исключительно банками-тружениками и не участвовали в торговых спекуляциях; банки-спекулянты появились только на второй год войны, и то были в основном юные организации, порожденные волной грюндерства — бурного основания акционерных обществ-эфемеров. Число таких эфемеров (включая банки и связанные с ними акционерные общества), появившихся с августа 1916 по август 1917 г., оценивается в 826, что превосходит число всех организаций, открытых за предыдущие годы войны (727). Показательно и то, что старые банки-труженики, традиционно обслуживающие промышленность, несущественно обогатились за время войны. Капиталы 40 богатейших из них выросли на 7,3 млрд., что во многом объясняется инфляцией (на 16 июля 1917 г. рубль обесценился в 8,5 раза в сравнении с 16 июля 1914 г.). Более надежный показатель — переход ранее небогатых банков в «высшую лигу». За все годы войны к 40 богатейшим банкам (с капиталом от 30 млн. и выше) прибавились еще лишь 4 кредитных организации, а это явно противоречит утверждению о «хищническом» обогащении. Напротив, строгость и жесткость в контроле банков за финансами в интересах акционеров и государства помогали предотвратить крупные финансовые аферы. Банки, выступая посредниками между правительством и промышленностью, зорко следили за распределением авансов и платежей по казенным заказам. В отличие от банков, военные госорганы не контролировали движение средств, выдавая заказы кому угодно, в т.ч. фиктивным организациям. Через специально нанятых отставных генералов, коррумпированных чиновников и даже артистов получали десятки миллионов «предприятия» В.А. Сухомлинова, Н.А. Второва и им подобных. Разумеется, эти «фирмы» представляли собой пустые, заброшенные заводские корпуса. Частный банк, безусловно, заботился о росте прибылей, но вместе с тем он выполнял свою функцию по обслуживанию мобилизационной экономики, несмотря на то что война породила нестабильность, а люди в основном питали недоверие к банкирам. Общая сумма финансирования российской армии которыми приближенно оценивается в 9,7—10 млрд. руб. (не считая вливаний в национальную экономику). Из этой суммы:
Государственные займы и краткосрочные обязательства распространялись среди частных банков при посредстве Государственного Банка. Собственно Госбанк истратил на нужды войны 14,3 млрд. руб. из своих средств, причем 11 млрд. из этой суммы получены за счет эмиссии новых бумажных денег. В целом деятельность Госбанка с 1914 г. преследовала реализацию следующих трех задач: «снабжение войск и населения денежными знаками различных видов и достоинств», «помощь кредитным учреждениям, промышленности и торговле» и эвакуация собственных учреждений из зоны боевых операций. На самом деле круг задач, стоявших перед Государственным Банком, был гораздо шире. В первую очередь следует подчеркнуть огромный труд Госбанка по обеспечению фронта хлебом. Хлебные ссуды в годы войны перешли из разряда коммерческих операций в инструмент снабжения армии продовольствие, чему способствовали новые льготы по ним. Кроме того, Госбанк предоставил в распоряжение военного ведомства сеть своих зернохранилищ. В сравнении с частными банками, в гораздо лучшем положении пребывали сберегательные кассы, которым общественность больше доверяла, хотя июльская паника 1914 г. коснулась и их, сократив объем вкладов на 41 млн. руб. После августа ситуация начинает плавно улучшаться, однако успехи эти объясняются не новациями в организации сберегательного дела, а… борьбой с пьянством, которой отмечена первая четверть ХХ века в русской истории. С 1914 г. в стране введен сухой закон; а поскольку в России на тот момент уже вело активную пропаганду 400 обществ трезвости, то население в целом охотно поддержало власть. Душевое потребление алкогольных напитков упало с 3,41 л довоенных лет до 0,1 л в послевоенные годы. Министр финансов П.Л. Барк выполнил расчет, согласно которому за I полугодие 1915 г. казна потеряла из-за сухого закона 405 млн. руб., тогда как в сберкассы тогда же поступило 382 млн. руб. Суммы почти равны, что, как заключил Барк, указывает на поступления в сберкассы народных сбережений на водке. Число касс за время войны значительно выросло для более тесной работы с населением, которое внезапно оказалось обладателем крупных сумм наличности. За восемь месяцев, с 1 августа 1914 г. по 31 марта 1915 г., прирост вкладов в сберкассы составил 261,7 млн. руб., что в 37 раз выше прироста за тот же период 1913—1914 гг. (6,5 млн. руб.). Общая сумма всех денежных вкладов в государственные сберегательные кассы на 1 июля 1915 г. превысила два миллиарда рублей (точнее — 2.134,7 млн.), хотя ранее эта сумма никогда не достигала и одного миллиарда. По состоянию на 1 октября 1917 г., т.е. накануне Октябрьской революции, объем вкладов населения в сберкассы достиг 4.915 млн. руб., т.е. в 2,9 раза больше, чем на 1 сентября 1914 г. (1673 млн. руб.). История показывает, что одной из главных проблем российских банков в военное время, совсем как и сегодня, было недоверие общественности, отчасти обусловленное слабой работой самих же банков по воспитанию лояльности клиентов, а отчасти и традиционно культивируемым в России предпочтением всего иностранного перед всем русским («наши банки — самые плохие»). Тому немало поспособствовали разоблачения отдельных выявленных спекуляций со стороны партии кадетов (Шингарев А.И., Жуковский В.В. и др.), заявлявших, что западные банки являются «прочной опорой военной промышленности», тогда как «у нас роль многих банков сводится к хищнической спекуляции». В действительности масштабы спекуляции среди западных банков были ничуть не меньше. Потому-то одним из сильнейших ударов по отношениям между русскими банками и вкладчиками стало открытие в 1916 г. в Петрограде отделения нью-йоркского National City Bank, переманившего весомую долю вкладов; приток средств в американский банк особенно усилился после Февральской революции 1917 г., в связи с нагнетанием проамериканских восхищений. Российские банки не сумели побороться за клиента, за свое доброе имя, за славу русского предпринимательства, гордиться которой мы учимся лишь в последние годы. Успешная имиджевая политика так и не была выработана российскими банками тогда. Ее создание является задачей сегодняшнего дня — в интересах дня завтрашнего. М.Родионов Источники Бовыкин В.И. Финансовый капитал в России накануне Первой мировой войны. М., 2001. 320 с. Бугров А.В. Государственный банк в период первой мировой войны (1914-1917 гг.) // Вестник Банка России. 9 марта 2000. N14(442) Виноградов П.В. Русско-английское военно-экономическое сотрудничество в годы Первой мировой войны (август 1914 — февраль 1917 г.). Автореф. на соиск. ... к.и.н. Владивосток, 2009. 23 с. Клаус Р. Война и народное хозяйство России (1914-1917 г.г.) /Пер. с нем. М.-Л., 1926. 116 с. Маевский И.В. Экономика русской промышленности в условиях Первой мировой войны. М., 1957. 392 с. Мендельсон А. Итоги принудительной трезвости и новые формы пьянства. Пт., 1916. С. 4 Мировая война в цифрах. Сборник. Л., 1934. 128 с. Оль П.В. Иностранные капиталы в народном хозяйстве довоенной России. Л., 1925. 35 с. Ронин С. Иностранный капитал и русские банки. М., 1926. 144 с. Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. М., 1973. 656 с. Строков А.А. Вооруженные силы и военное искусство в первой мировой войне. М., 1974. 616 с. Шигалин Г.И. Военная экономика в первую мировую войну. М., 1956. 332 с. Шингарев А.И. Финансы России во время войны. Пг., 1917. |
